25 лет назад не стало первого диктора "всех радиостанций Советского Союза", легендарного Юрия Левитана. Юрий Борисович отдал радиоэфиру большую часть своей жизни. Во время Великой отечественной войны его голос вселял надежду и веру в победу советского народа, в мирное время его устами "говорили" первые лица государства. Без Юрия Левитана не обходилась ни одна трансляция парада на Красной площади.
В юности Левитан не мог представить для себя другой профессии, кроме профессии киноактера. Но попытки поступить в актерский ВУЗ оказались неудачными. Кто бы мог представить, что через несколько лет слава этого 17-летнего юноши затмит многих артистов, а в последствии ему будет присвоено звание народного артиста СССР .
Тогда Левитан уже собирался вернуться домой во Владимир. Неизвестно как бы дальше сложилась его судьба, если бы ему на глаза не попалось объявление о наборе в группу радиодикторов.
Так Юрий Левитан был зачислен в группу стажеров Радиокомитета, где первое время был занят тем, что старательно избавлялся от володимирского говора . От "оконья" коренного владимирца помогла отучить педагог по технике речи Елизавета Юзвицкая.
Тренировки и уроки не прошли даром, со временем речь Левитана настолько улучшилась, что ошибки не могли найти даже самые дотошные специалисты.
Вскоре в жизни Левитана произошло событие, которое перевернуло всю его жизнь. Так совпало, что в день, а точнее в ночь, когда состоялся его дебют в качестве диктора, у приемника оказался Сталин. Левитан передавал статьи из Правды. Услышав его, Сталин позвонил председателю Радиокомитета СССР и сказал, что текст его завтрашнего доклада на открывающемся утром XVII съезде партии должен прочесть диктор, который только что передавал статьи.
Запечатанный пакет со сталинской речью в студию привезли в 12 часов дня. Юрий Левитан белый от волнения читал священный текст в течение пяти часов и не сделал ни одной ошибки. На следующий день девятнадцатилетний юноша стал главным диктором Советского Союза.
Левитан очень скоро получил признание среди коллег и начальства. Юрбор - так коллеги между собой уважительно звали Левитана - от имени-отчества Юрий Борисович. Отныне диктор должен был все время отчитываться перед руководством, где находится, чтобы в момент, когда появится новая речь генсека, его могли разыскать.
Существует заблуждение, будто именно Левитан первым прочел сообщение о начале войны. В действительности этот уже хрестоматийный текст первым прочел в радиоэфире министр иностранных дел Вячеслав Молотов, а Левитан повторял его через некоторое время.
Примечательно, что такие маршалы как Жуков и Рокоссовский в своих мемуарах тоже писали, что первым сообщение передал диктор Юрий Левитан. Так это первенство и сохранилось за Левитаном.
На третий день войны - 24 июня 1941 года - было создано Советское информационное бюро с целью "...освещать в печати и по радио международные события, военные действия на фронтах и жизнь страны".
Каждый день на протяжении всей войны миллионы людей замирали у радиоприемников при словах Юрия Левитана "От Советского информбюро...". Генерал Черняховский однажды сказал: "Юрий Левитан мог заменить целую дивизию".
Адольф Гитлер объявил его своим личным врагом номер один и обещал "повесить, как только вермахт войдет в Москву". За голову первого диктора Советского Союза даже было обещано вознаграждение - 250 тысяч марок.
В лицо Юрия Борисовича знали немногие. По городу даже распускали ложные слухи о его внешности, чтобы обезопасить диктора. Но однажды это чуть было не помешало Левитану выполнить задание - произнести самые долгожданные слова для миллионов жителей страны - сообщение о Победе.
Вечером Левитана вызвали в Кремль и вручили текст приказа Верховного Главнокомандующего о Победе над фашистской Германией. Прочесть его надлежало через 35 минут.
Вот как вспоминает об этом сам Юрий Борисович: "Радиостудия, откуда велись такие передачи, находилась недалеко от Кремля, за зданием ГУМа. Чтобы попасть туда, предстояло пересечь Красную площадь. Но перед нами - море людское. С помощью милиции и солдат взяли с боем метров пять, а дальше - никак.
"Товарищи, - кричу, - пропустите, мы по делу!". А нам отвечают: "Какие там дела! Сейчас по радио Левитан приказ о победе передаст, салют будет. Стойте, как все, слушайте и смотрите!"
Ничего себе совет... Но как быть? Если пробьемся дальше, в такое плотное окружение попадем, что не выберемся. И тут нас осенило: в Кремле ведь тоже есть радиостанция, нужно читать оттуда! Бежим назад, объясняем ситуацию коменданту, и тот дает команду охране не останавливать двух бегущих по кремлевским коридорам людей. Вот и радиостанция. Срываем с пакета сургучные печати, раскрываем текст. На часах 21 час 55 минут. Говорит Москва. Фашистская Германия разгромлена..."
Юрий Борисович зачитывал все приказы Верховного Главнокомандующего. Даже, когда Сталин скончался в марте 1953-го года, он зачитывал стране сообщение о смерти Иосифа Виссарионовича.
В апреле 61-го Юрий Борисович сообщил всему миру о полете в космос первого человека - Юрия Гагарина. Всего на счету Левитана - свыше 60 тысяч передач.
Тем не менее, в начале семидесятых годов Юрий Борисович почти не выходил в прямой эфир. Начальство считало, что голос диктора, объявлявшего о начале войны, ассоциируется у населения с какими-то чрезвычайными событиями. Но представить себя без работы Левитан не мог: он стал озвучивать кинохронику, читал закадровые тексты к художественным фильмам, записал для истории Сообщения Информбюро. Но самым приятным для него в работе были встречи с ветеранами - для них его голос был так же свят, как память о минувших сражениях.
В начале августа 1983 года Левитану предстояло принять участие в торжествах по случаю 40-летнего юбилея со дня освобождения Орла и Белгорода.
Перед отъездом он пожаловался друзьям на боли в сердце, но на просьбы остаться дома, отвечал: "Я не могу подвести людей. Меня ждут". Выступив на митинге в условиях жары, Юрий Борисович почувствовал себя плохо. Сердце первого диктора страны не выдержало, и в ночь на 4 августа 1983 года его не стало. В Москве проститься с Левитаном пришли десятки тысяч человек.
Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации РИА Новости и открытых источников
Уважаемые любители "вероломного нападения Германии" на СССР, вы или крестик снимите, или трусы наденьте.
Есть расхожая фраза: "Германия вероломно напала на СССР". "Вероломно" – очень удобное для пропаганды слово. Вероломно – значит, обманув, предав договорённости и обещания, внезапно, без предупреждения. Слушаем знаменитое выступление Молотова от 22 июня 1941 года: "Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну". И далее: "Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством".
На следующий день – передовица "Ленинградской правды". "Разбойничье нападение, невиданное по своему цинизму и вероломству". Там же: "Германский фашизм без предъявления каких-либо претензий, без объявления войны, выступил в поход против нашей страны".
Сталин в первом публичном выступлении после немецкого нападения, 3 июля 1941 года: "Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину". Речь того же Сталина в годовщину Октябрьской революции, 7 ноября того же 1941 года: "Вероломное нападение немецких разбойников". И так далее, и тому подобное. В газетах, речах, позже – учебниках и книгах. Вероломно, без объявления войны. Без объявления войны, вероломно.
Причём в первые годы войны в этих заявлениях постоянно упоминается договор о ненападении между Рейхом и СССР, более известный как пакт Молотова-Риббентропа. С такой, знаете ли, затаённой обидой упоминается. Мол, мы им верили, доверяли, Польшу с ними разделили, а они нас… Э-э-эх…
Блоги Юрий ГудыменкоВ общем, позиция СССР понятна. Плохая, нехорошая Германия вероломно и без объявления войны напала на хороший, добренький СССР. Ну, вы помните: "Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война".
Началась, значит, война. Окей, началася так началася. Я даже в определённой степени готов согласиться с "вероломством": как-никак, договор о ненападении существовал и был подписан обеими сторонами. А вот насчёт "без объявления войны" – это вздор, конечно.
Гитлер обожал символы и символические жесты. Такая вот у него была слабинка, артистическое начало, тяга к игре на публику. Например, в 1940 году французская делегация по настоянию Гитлера была вынуждена объявить о поражении своей страны в том самом вагоне и на том самом месте, в лесу под Компьеном, где в 1918 году была подписана капитуляция Германии. Так Гитлер как бы расплатился победой над Францией за поражение от неё в Первой мировой войне.
К такому важному событию, как объявление войны Советскому Союзу, Гитлер не мог не подойти с той же характерной манерой. Он и подошёл. В ночь на 22 июня 1941 года в Москву полетели шифрованные немецкие телеграммы. Они содержали официальную ноту об объявлении Третьим Рейхом войны СССР. Согласно всем общепринятым нормам международного права, документ был передан Народному комиссару (читай, министру) иностранных дел СССР Молотову. Практически одновременно аналогичный документ был вручен в Берлине советскому послу Деканозову, причём в качестве бесплатного бонуса Деканозов получил три увесистых приложения – доклады различных немецких ведомств о провокациях СССР против Рейха, сосредоточении советских войск возле немецкой границы и политической агитации СССР на немецких территориях.
Я даже в определённой степени готов согласиться с «вероломством»: как-никак, договор о ненападении существовал и был подписан обеими сторонами. А вот насчёт «без объявления войны» – это вздор, конечно.
Очень красиво и символично. Одновременно вручается уведомление о начале войны и сразу же, с немецкой пунктуальностью, начинается сама война. Ты вроде как и в курсе уже, что песец пришёл, а сделать с этим песцом ничего не можешь: четыре утра, "Вайбер" ещё не изобрели, командиры на местах спят – за оставшиеся до первого "ба-бах" минуты такую махину, как Красная Армия, на ноги ни за что не поднять (тем более в четыре часа утра). А тут Гитлер такой красивый, весь в белом, объявляет миру: я Союз предупредил заранее, вот документы, а то, что они отреагировать не успели – их проблемы, международные правила-то соблюдены. Дипломатия-с.
Иначе говоря, Советский Союз был совершенно официально уведомлен о начале войны с Германией. Более того, напомню, что к объявлению войны прилагались три документа, обосновывавшие, почему именно Германия нападает на СССР. Да и безо всяких приложений в самой ноте перечислялись советские выпады против Германии и её союзников, упоминались имена советских агентов, ведущих деятельность против Германии, и – самое главное – говорилось о том, что Советский Союз нарушил протокол, прилагающийся к договору о ненападении, и оккупировал не только те страны, которые должен был оккупировать, но и те, которые он обещал отдать Германии.
Конечно, о таком объявлении войны сообщать своим гражданам не очень хочется. Противника надо демонизировать, превращать в сознании людей в зверя и нечисть. А для этих целей куда больше подходит фраза "напали вероломно, без объявления войны", чем "напали, предупредив, да ещё и выкатив список претензий, одна из которых – что мы захватили чуть больше стран, нежели договаривались изначально".
Блоги Юрий ГудыменкоЕсть нестыковки и по времени. Гитлер, как любитель игры на публику, не стал бы предупреждать о войне после её наступления. Он хотел, чтобы всё происходило одновременно: и объявление, и сама война. Зачем выглядеть подлецом, если этого можно без малейших проблем избежать? Сам Молотов, который получил ноту о начале войны от немецкого посла, вспоминал после войны: "Шуленбурга [посла Германии – Ю.Г.] я принимал в полтретьего или в три ночи, думаю, не позже трех часов. Германский посол вручил ноту одновременно с нападением. У них все было согласовано, и, видно, у посла было указание: явиться в такой-то час, ему было известно, когда начнется".
То есть в три ночи 22 июня посол Германии с документом о начале войны уже пасся возле кремлёвского кабинета Молотова. А война, как известно, "началася" в четыре утра (хотя кое-где уже вначале четвёртого советская артиллерия стреляла по немецким самолётам – но начало четвёртого, как ни крути, позже трёх часов ночи, когда немецкий посол ждал Молотова под кабинетом).
Заметим, что при этом сам Молотов в своей знаменитой речи от 22 июня заявляет, что немецкий посол передал ему бумагу в 5:30, то есть после нападения (это, кстати, первый и один из последних случаев, когда официальное советское руководство публично упоминало о самом факте существования ноты об объявлении войны). Ну, допустим, так оно и было: сначала напали, потом с разницей в час-полтора известили. Но это в Москве. А то, что в Берлине советскому послу вручили бумагу ровно в момент нападения – факт, подтверждённый и с немецкой, и с советской стороны. А советский посол – это, с дипломатической точки зрения, само государство. Посол экстерриториален. Посол неприкосновенен. Посол не подконтролен государству, в котором находится. Посол Советского Союза – это и есть сам Советский Союз.
То есть в три ночи 22 июня посол Германии с документом о начале войны уже пасся возле кремлёвского кабинета Молотова. А война, как известно, «началася» в четыре утра.
Вывод: "Германия напала на СССР без объявления войны" – ложь. Объявление войны было. Его можно без проблем прочитать, загуглив фразу "Нота германского министерства иностранных дел правительству Советского Союза от 21 июня 1941 года". Германия официально предупредила СССР о начале войны, предъявив понятный и весьма объёмный список претензий.
А если всё же считаете, что…
Нападение было-таки вероломным, так как между СССР и Германией действовал пакт о ненападении…
Предупреждение о начале войны в момент нападения или за короткое время до него не считается, так как противник не в силах поднять свои войска по тревоге…
Что советские политики и пропагандисты имели право писать, что Рейх напал "вероломно и без объявления войны"…
…то вы, пожалуйста, всегда говорите, что в 1945 году СССР ровно так же вероломно и без объявления войны напал на Японию. Это была просто-таки зеркальная ситуация.
До 1945 года СССР с Японией не воевал. Япония бодалась себе на Тихом океане с США, Великобританией и прочими союзниками, отбиваясь от них из последних сил. А Советский Союз имел с Японией действующий пакт о нейтралитете – то есть гарантию взаимного ненападения. СССР денонсировал этот пакт в апреле 1945 года, но согласно его тексту, взаимный нейтралитет от этого не прервался, а должен был действовать аж до весны 1946 года (гуглите разницу между денонсацией и аннуляцией, ага).
Блоги Юрий ГудыменкоСССР так же через посла вручил Японии уведомление об объявлении войны – и сделал это ничуть не менее "вероломно", чем Германия: формально японская сторона была извещена о войне 8 августа 1945 года, с предупреждением о том, что война начнётся завтра. Но – ой! – по московскому времени. А на Дальнем Востоке из-за разницы в часовых поясах это самое завтра уже наступило, и Красная Армия атаковала на японские позиции. По факту у японцев были считанные минуты на то, чтобы передать сообщение из московского посольства в Токио, а оттуда – в войска на континент. А "Вайбер", повторюсь, тогда не изобрели. Таки ой.
Так что, уважаемые любители "вероломного нападения Германии", вы или крестик снимите, или трусы наденьте. В смысле, можете верить во что хотите, но тогда считайте – и абсолютно справедливо – СССР не меньшим подлецом, негодяем и предателем, чем Третий Рейх. Вероломно и без объявления войны, ага.
P.S. Бонусом – о тех послах, которые в 1941 году приняли и передали ту самую немецкую ноту о начале войны. Трагикомично похожи – и не похожи – их судьбы.
Посол Германии в Москве с легко запоминающимся именем Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих фон дер Шуленбург – граф из древнего как понос мамонта графского рода Шуленбургов. Посол СССР в Берлине – Владимир Деканозов (Деканозишвили), чекист из окружения Берии, палач и ублюдок. Деканозов и Шуленбург общались между собой – в первую очередь потому, что Шуленбург презирал нацистов и был сторонником мира с СССР. С началом войны оба посла были интернированы (нет, это не больно) и обменяны друг на друга в полном соответствии с международными правилами на советско-турецкой границе, целыми и невредимыми. Позже каждая из стран их казнила.
Первым был казнён Шуленбург. Он, как и его родной брат, участвовали в заговоре против Гитлера ("Заговор 20 июля 1944 года", он же "Заговор генералов", он же "Операция "Валькирия"), закончившемся взрывом бомбы, контузией фюрера (вместо запланированной смерти) и массовыми казнями заговорщиков. Шуленбург умер в тюрьме Плётцензее – его, как и большинство провалившихся заговорщиков, не расстреливали и не вешали на верёвках, а подвешивали за шею на рояльных струнах – это долгая, мучительная, отвратительная смерть…
…Посол СССР Деканозов, в отличие от коллеги Шуленбурга, войну пережил – но итог был похожий. После ареста Берии судьба Деканозова была предрешена. Он также был арестован, подвергся изощрённым пыткам – ровно таким, которым он, чекист, подвергал в своё время других людей – и в итоге расстрелян, а тело его сожжено. Единственная разница – даже после смены режима Деканозов остался преступником. В 2000 году Военная коллегия Верховного суда РФ вынесла Определение № бн-00164/2000, в котором отметила, что в отличие от других репрессированных советской властью, Деканозов несёт личную ответственность за "гибель многих граждан" и реабилитации не подлежит.
А Шуленбург после падения Гитлера стал героем на родине.
Да – посмертно. Но – не вероломно.
Присоединяйтесь также к группе ТСН.Блоги на facebook и следите за обновлениями раздела!
На вопрос кто объявил о начале ВОВ по радио и если можно процитируйте. заданный автором Ўлия Данилова
лучший ответ это Тут аудиозапись голоса Левитана с объявлением о начале войны...
Тут типа видеоролика с голосом Левитана о начале войны
Ответ от 2 ответа
[гуру]
Привет! Вот подборка тем с ответами на Ваш вопрос: кто объявил о начале ВОВ по радио и если можно процитируйте.
Ответ от Nika W.
[гуру]
Левитан
Ответ от Андрей Волобуев
[гуру]
ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО РАДИО В. М. МОЛОТОВА 22 июня 1941 г.
Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что Германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.
В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты Германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за родину, за честь, за свободу.
...
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
Ответ от Виктор Азаров
[гуру]
Конечно Молотов!!
Ответ от Ольга Летчфорд
[гуру]
Левитан: "Сегодня, 22 июня 1941 года в 4 утра фашисткая Германия вероломно напала на Советский Союз"...
Ответ от Лёха Ипатьев
[новичек]
Существует расхожее мнение, что Юрий Левитан первым прочел сообщение о начале Великой Отечественной войны. На самом деле это не так - хрестоматийный текст впервые озвучил в радиоэфире министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, а Левитан только повторял его через некоторое время.
Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты Осокин Александр Николаевич
22 июня 41-го Молотов прочел не ту речь, которую написал
Одной из самых больших загадок первого дня войны является выступление Молотова по радио. Во-первых, почему выступил не сам Сталин – вождь, руководитель партии и правительства? Во-вторых, почему выступление Молотова началось 22 июня 1941 г. лишь в 12.15, хотя немецкие самолеты стали наносить удары по приграничным аэродромам с 4.00, Геббельс начал зачитывать по радио обращение фюрера к германскому народу в связи с началом войны против СССР в 6.30, а пресс-конференция Риббентропа началась в 7.30? В-третьих, почему в числе первых советских городов, подвергшихся авиабомбардировкам, в речи Молотова было названо лишь четыре города – Житомир, Киев, Севастополь и Каунас, хотя согласно самой первой оперативной сводке Генштаба Красной Армии № 01 на 10.00 22 июня 1941 г. (см. Приложение 21) бомбежке были подвергнуты аэродромы, расположенные в 33 городах и населенных пунктах. Из четырех же названных Молотовым городов в сводке ГШ № 01 был указан лишь один Каунас (Ковно); согласно сводкам ГШ за последующие дни Севастополь и Киев впервые бомбили 24 июня 1941 г., бомбежка немцами Житомира, несомненно, была, но почему-то в первых оперсводках ГШ не зафиксирована.
Есть несколько объяснений молчания Сталина в первый день войны:
1. Политбюро решило, что ему надо выступить, а он отказался. Так сказать, нарушил партийную дисциплину. В изложении А. И. Микояна это выглядит так: «Решили, что надо выступить по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин сказал: “Пусть Молотов выступит”. Мы все возражали против этого: народ не поймет… Однако наши уговоры ни к чему не привели. Сталин говорил, что не может выступить сейчас, это сделает в другой раз. Так как Сталин упорно отказывался, то решили, пусть выступит Молотов… Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что в тот момент не знал, что сказать народу» .
На мой взгляд, обязывать Сталина что-либо сделать в то время никто не мог, об этом просто не могло быть и речи, а подавленное состояние наверняка было (еще бы, он же всем говорил, что еще два года войны не будет). Из этого родился следующий вариант причины его молчания.
2. Сталин был в шоке и уехал на одну из своих дач.
3. Сталину надо было понять, что происходит, так как, скорее всего, он еще надеялся свести все к конфликту наподобие Халхин-Гола. Об этом рассказывал Ф. Чуеву В. М. Молотов: «Он не хотел выступать первым, нужно, чтобы была более ясная картина… Он сказал, что подождет несколько дней и выступит, когда прояснится положение на фронтах» . Это очень похоже на правду, но звучит жутковато: «Он выступит, когда прояснится положение на фронтах!» А прояснится ли оно, если он не выступит?! Это все равно что объявить пассажирам налетевшего на айсберг «Титаника»: «Капитан объявит свое решение, когда разберется с ситуацией!» А вдруг до этого «Титаник» сгинет в пучине?
4. Сталин был болен (якобы нарыв в горле, и голос потерял), поэтому не мог выступить.
5. Сталина просто не было в Москве. Как утверждают некоторые зарубежные историки, в частности Р. Пейн и Р. Бракман, 19 июня 1941 г. он вместе со Ждановым уехал на поезде в Сочи в отпуск. Возможно, что этим же поездом с ними до Киева ехал и Хрущев (в своих «Воспоминаниях» он утверждает, что Сталин долго держал его при себе, а потом вдруг взял и отпустил, вот и он уехал из Москвы поездом вечером 20 июня).
Последнее объяснение кажется мне самым реальным, несмотря на то, что против него выставляют «неоспоримый» довод – мол, Сталин непрерывно (за исключением двух дней – 29 и 30 июня) продолжал вести прием в своем кабинете, что следует из записей его посетителей в «Кремлевском журнале» с 18 июня по 8 июля 1941 г. 8 июля вождь абсолютно точно был в Москве, так как принял в этот день в своем кабинете английского посла Криппса.
Но напомню интересный факт, который был обнаружен мною при тщательном изучении «Кремлевского журнала»: оказывается, в него с 1927 г. записывали всех, кто переступал порог сталинского кабинета, вне зависимости от того, находился ли там сам вождь. В отсутствие вождя первым в кабинет входил тот, кого он оставлял «на хозяйстве» вместо себя – обычно это был Молотов (доверил же он ему 22 июня 41-го обратиться вместо себя к народу и сообщить о начале войны, почему же не мог доверить свой кабинет в мирное время?). В первой половине 30-х годов, уезжая в отпуск на юг, Сталин оставлял за себя Молотова или Кагановича. Они вели прием в его кабинете, но в журнальных записях это никак не отражалось, по ним можно считать, что в это время и Сталин находился в своем кабинете. Позднее, в марте 1953 г. Сталин с инсультом лежит на Кунцевской даче, а по записям 2 марта его дважды посещает в кабинете Политбюро (называвшееся до 5 марта 1953 г. Бюро Президиума ЦК) в полном составе. Сталин умер 5 марта, но ежедневно с 5 по 9 марта члены и кандидаты в члены Политбюро вновь «на приеме» в его кабинете. И запись в журнале в эти дни абсолютно не отличается от сделанной в то время, когда в кабинете находился его хозяин. Похоже, что записи посетителей велись специально для режима и охраны, поэтому ежедневно фиксировали, как это и положено, всех переступавших порог этого сверхважного и сверхсекретного объекта (мало ли что потом случится – не дай бог «прослушку» потом обнаружат или отраву, или мину). Скорее всего, записи дежурного секретаря в приемной ежедневно сдавались начальнику охраны вождя, потому и велись не в особом журнале или тетради, а на отдельных листках. И служить стопроцентным доказательством того, что во время пребывания посетителей в кабинете Сталина, там находился и он сам, они никак не могут.
Вопрос о том, где был Сталин с 19 июня по 3 июля 1941 г., подробно рассмотрен мною в книгах «Великая тайна Великой Отечественной . Здесь же я привожу обнаруженной в Архиве внешней политики документ, дающий возможность ответить на этот вопрос.
Этот документ был введен в научный оборот Г. Н. Песковой в Информационном бюллетене Историко-документального департамента МИД РФ, посвященном 55-летию Победы над фашистской Германией, в статье «Наше дело правое. Как готовилось выступление Молотова по радио 22 июня 1941» (http://www.mvd.ru/ns-arch.nsf/0). Документ этот называется «Обращение к гражданам Советского Союза, написанное народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым в связи с нападением гитлеровской Германии на СССР (рукопись, черновой вариант, карандаш). 22.06.1941 г.» (АВП РФ. Ф. 7а. Оп. 1. П. 2. Д. 24. Л. 1–4) .
Историю его создания Пескова описала так: «Сидя в кабинете Сталина, Молотов карандашом набросал первоначальный вариант обращения к народу… На нем имеются поправки, сделанные рукой Молотова…».
Ознакомившись в Архиве внешней политики РФ с подлинником «черновика речи Молотова», я воочию увидел внесенные в него рукой Молотова изменения. Вот они.
Рукописный текст речи Молотова на четырех страницах
Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Во-первых, этот черновик сначала был написан Молотовым явно не от своего имени, а скорее от имени Сталина, так как Молотов упоминается в нем в третьем лице: «Шуленбург… сделал заявление народному комиссару иностранных дел Молотову», но потом сам же и исправляет «…заявление мне как народному комиссару», а слово «Молотову» зачеркивает.
Во-вторых, из текста было вычеркнуто упоминание о бомбардировках советских аэродромов.
В-третьих, черновик представляет собой вполне законченный текст, хотя в нем есть авторская правка, сделанная в процессе написания. Но есть и правка, которую Молотов, скорее всего, вносил по чьим-то замечаниям, зачитывая кому-то написанный им текст. В основном, она несущественная. Например, «напали на нашу родину» заменено на «напали на нашу страну»; «открыв бомбежку» – на «подвергнув бомбежке» и т. п. Но есть одно место в тексте, позволяющее точно определить автора корректировки. Молотовский вариант заканчивался словами: «…нанесут сокрушительный удар по врагу, разгромят и уничтожат». Но потом слова «разгромят и уничтожат» Молотов зачеркнул и сделал вставку: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!». Вот это уже, несомненно, чеканный сталинский стиль.
Итак, вроде бы вся картина происшедшего утром 22 июня 1941 г. в сталинском кабинете ясна. Сначала (с 5.45) в кабинете был Молотов с Берией и руководство НКО – Тимошенко, Жуков и Мехлис.
Военные доложили о нападении и боевых действиях на границе, Берия – о сообщениях погранокругов и агентуры. Обсудили ситуацию, Молотов начал набрасывать текст выступления вождя. В 7 часов подошел оставшийся за Жданова Маленков, а также Вышинский (Молотов послал его вместо себя принять временного поверенного Великобритании Баггалея). За ними стали подтягиваться члены Политбюро – Ворошилов, Микоян, Каганович. Пообсуждали текст обращения, решили, что зачитать его должен Сталин. В 10.15–10.25 принесли оперативную сводку Генштаба № 01 (на 10.00), уточнили по ней текст. Молотов зачитал Сталину проект текста его выступления, Сталин слегка подредактировал, внес заключительный воодушевляющий на победу лозунг и неожиданно объявил главное: он выступать не будет, с обращением к народу по радио должен выступить Молотов. В кабинете в это время кроме Молотова находились «самые-самые» – Ворошилов, Микоян (все трое – члены Политбюро) и Берия с Маленковым (кандидаты). Все они, за исключением Микояна, войдут вскоре в состав Государственного комитета обороны, которому с 30 июня 1941 г. будет принадлежать вся полнота власти в стране. Они якобы пытались (по их воспоминаниям) убедить Сталина выступить, но он был непреклонен. В 12.05 (по записи в «Кремлевском журнале») Молотов выходит из кабинета вождя. Спускается к подъезду, доезжает до Центрального телеграфа, где находилась студия Радиокомитета, и в 12.15 зачитывает текст, который… очень сильно отличается от только что согласованного и исправленного вождем. Это невероятно, но факт – за десять минут дороги и пребывания в радиостудии Молотов внес в текст весьма существенные изменения!
Я составил временной график пребывания посетителей в кабинете Сталина 22 июня 1941 г. по записям в «Кремлевском журнале» за этот день.
Из графика видно, что в период с 12.05 до 12.25 (время выхода Молотова из сталинского кабинета для поездки на радиостудию Центрального телеграфа, выступления по радио и возвращения обратно) в кабинете не оставалось ни одного посетителя, что возможно только в одном случае – если Сталина не было в кабинете, ибо вряд ли он стал слушать речь Молотова по радио один.
Пескова о различиях обнаруженного ею рукописного текста Молотова и произнесенного им по радио пишет так: «Текст был принят за основу и существенно дополнен. Так, в окончательном варианте обращения появилась фраза о том, что Молотов выступает по поручению советского правительства и его главы товарища Сталина. Во втором абзаце подробно говорилось о нарушении Германией заключенного с СССР договора о ненападении. Текст обращения был также значительно расширен за счет включения в него положения о развязывании войны правителями Германии, а не германским народом и о полном поражении вторгавшихся в Россию врагов, как это не раз бывало в отечественной истории. В заключительной части содержался призыв к советским людям сплотиться для борьбы в тяжелый для страны момент, и в этой связи еще раз было упомянуто имя Сталина. Последние слова в обращении: “Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами”, которые стали главным лозунгом во время войны, принадлежат Молотову». Я категорически не согласен с последним утверждением уважаемой Г. Н. Песковой. Убежден, что это слова Сталина, продиктованные им Молотову.
Сравнив текст, который Молотов собственноручно написал карандашом, с текстом речи, произнесенной им по радио 22 июня 1941 г., я обнаружил еще ряд серьезных отличий, не отмеченных в работе Песковой.
B произнесенной по радио речи, текст которой был опубликован в газете «Правда» 24 июня 1941 г., добавлено, 1) что, по сообщению Шуленбурга, германское правительство выступило войной против СССР, и названо число погибших и раненых от первых бомбежек – 200 человек; 2) добавлен перечень стран и народов, ранее ставших жертвами фашистской агрессии; 3) добавлено сравнение Гитлера с Наполеоном, причем они оба названы «зазнавшимися» (то есть возомнившими, что смогут победить Англию без союза с Россией); 4) впервые проведена аналогия между войной 1812 г. и войной СССР с Германией, а также начавшаяся война впервые названа Отечественной; 5) имеется призыв ко всему советскому народу принять участие в разгроме врага, тогда как в наброске речи это возлагается лишь на армию, флот и авиацию; 6) имеется призыв к народу сплотиться вокруг большевистской партии и «вокруг нашего великого вождя товарища Сталина»; 7) в нем 606 слов, а в черновике 305.
Итак, четыре отличия текста, прозвучавшего по радио, от молотовского «черновика» указала в своей статье Пескова, еще семь – я указал выше, еще три – я обнаружил после ознакомления с подлинником молотовского автографа (см. с. 510).
Но ведь это же нереально – не мог Молотов за такое короткое время внести в текст столь серьезные изменения, а главное – он же не смел изменить ни единой буквы в тексте, утвержденном Сталиным! И тем не менее это было сделано.
Пескова считает, что текст был откорректирован в кабинете Сталина и Молотов зачитал по радио измененный там текст. Но если бы это было так, то в архиве хранился бы именно измененный текст, а не его первый вариант. И потом, в рукописном варианте Молотова совершенно очевидна корректировка Сталина – в первую очередь в смене лица, от имени которого будет зачитываться обращение, и во введении заключительных исторических слов «Наше дело правое…». Откуда же взялся рукописный документ с новым текстом, куда делся со старым, и, если он существует, почему Пескова не смогла его опубликовать? Почему при острейшем дефиците времени в момент подготовки выступления Молотова его текст был написан заново, ведь большая часть молотовского текста в нем сохранена? Проще было бы вписать в молотовский вариант добавления (хотя опять-таки непонятно для чего, ведь все, что Сталин продиктовал, Молотов уже вписал своей рукой).
Объяснение может быть таким. Скорее всего, когда Молотов с участием трех членов и двух кандидатов в члены Политбюро писал обращение, самого Сталина в кабинете не было, поскольку он был в Сочи. Общение с ним велось по телефону ВЧ-связи, Молотов зачитал ему подготовленный текст и попросил от имени Политбюро немедленно вылететь в Москву, чтобы выступить с ним по Всесоюзному радио. Сталин, ссылаясь на опасность такого перелета в условиях начавшейся войны, отказался лететь (он до этого вообще ни разу в жизни не летал на самолете) и приказал Молотову как своему заместителю выступить по радио самому. При этом он продиктовал Молотову еще несколько изменений и дополнений. Молотов внес эти изменения в текст (в том числе и слова «Наше дело правое» и т. д.). Тем не менее, понимая, что Коба, как всегда, начнет потом искать виноватого и им, несомненно, станет Молотов, давший свое имя пакту с Германией и ездивший в Берлин, он, возможно, впервые в жизни взбунтовался и заявил, что, не имея подписанного вождем текста, выступать не будет. Сталину ничего не оставалось, как принять его неслыханное условие.
Как же можно было его выполнить?
Вариантов было только два:
1. Согласованный по телефону текст направили в Сочи спецтелеграммой, на которой вождь поставил свою подпись, заодно внес поправки и отправил Молотову назад самолетом. Это маловероятно, так как анализ посетителей кабинета вождя в этот день показывает, что разговор Молотова со Сталиным по ВЧ-связи не мог состояться ранее 9.00. Полчаса на подготовку и отправку телеграммы, затем 4,5–5,5 часов на полет, даже без учета времени поездки автомашины до аэродрома в Сочи и до Центрального телеграфа в Москве. Получается, что Молотов получил бы телеграмму с подписью Сталина лишь в 14.00–15.00. А он начал свое выступление в 12.15 и в 12.25 уже вернулся в кабинет Сталина.
2. Текст из Москвы в Сочи был передан по телеграфу, а обратно… фототелеграфом (ведь в руках у Молотова до его выступления по радио должен был оказаться текст, заверенный подписью Сталина). Оказалось, что фототелеграф действовал в СССР с 30-х годов, а «к концу 1940 Московский центральный телеграф имел уже 22 фототелеграфных линии» (БСЭ), которые связывали его с крупнейшими городами страны. Можно не сомневаться, что вторым из них был Сочи – практически единственное место, куда регулярно приезжал в отпуск Сталин. Тогда особый смысл приобретает и то, что Молотов 22 июня 1941 г. выступал из радиостудии, расположенной именно в здании Центрального телеграфа.
Значит, подписанный Сталиным текст был передан в Москву фототелеграфом и вождь при подписании его внес целый ряд дополнений. А Молотов зачитал обращение прямо с фототелеграммы, которая была вручена ему на Центральном телеграфе. В воспоминаниях заместителя заведующего военным отделом газеты «Правды» Л. Бронтмана приводится косвенно подтверждающий мое предположение о фототелеграмме рассказ корреспондента «Последних известий» Радиокомитета СССР Н. Стора о выступлении Молотова 22 июня в студии:
«Приехали чекисты и заняли все выходы и коридоры. За три минуты до назначенного срока (то есть в 12.12. – А. О. ) приехал Молотов. Он сел за стол, раскрыл папку и начал читать приготовленную речь (то есть знакомиться с текстом, поскольку видел этот вариант впервые. – А. О. ). За полминуты до срока он встал и прошел в студию к микрофону. Стор подошел и налил нарзана в стакан.
– Уберите все лишнее! – резко сказал Молотов.
Левитан объявил его выступление. Молотов говорил, очень волнуясь, нервно. Но записали все хорошо» .
Чтобы это мое предположение о причине неожиданного появления у Молотова другого текста выступления подтвердилось или было отвергнуто, надо всего лишь найти факсимиле той записанной на бумаге речи, которая прозвучала по радио 22 июня 1941 г.
В настоящее время во всех публикациях этого документа ссылаются на обращение, напечатанное в газете «Правда» 24 июня 1941 г. Г. Н. Пескова при публикации этого текста дала более основательную ссылку: «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1944. T. I. С. 111–113». Я открыл современное официальное издание «Документы внешней политики 1940 – 22 июня 1941» (Т. ХХIII, Кн. 2(2), М.: Международные отношения, 1998) и обнаружил, что даже там в качестве документа-первоисточника указана газета «Правда» за 24 июня 1941 г. Давайте же наконец найдем настоящий архивный документ – первоисточник. Это позволит окончательно ответить на целый ряд вопросов, связанных с этим черным днем нашей истории, в том числе – был ли в этот день Сталин в Москве.
Надо признать, однако, что есть и второй вариант объяснения, как появился новый текст выступления Молотова. Возможность этого варианта допускает такой загадочный факт: его речь записывалась на магнитную пленку (о чем свидетельствует вышеприведенный рассказ Н. Стора), однако 22 июня 1941 г. голос Молотова ни разу больше не звучал по радио, а его речь девять раз зачитал диктор Левитан. Это могло быть только в одном случае – если, прослушав выступление Молотова по радио, Сталин по телефону или спецтелеграфу внес в текст новые изменения и дополнения, с учетом которых Левитан и зачитывал его (либо его передавали в записи). Именно этот текст выступления и был опубликован в газете «Правда» 24 июня 1941 г. Возможно, поэтому его напечатали в «Правде» не на следующий день после выступления Молотова, как это делалось обычно, то есть 23 июня, а только 24-го. Ведь текст выступления Сталина по радио 3 июля 1941 г. появился в «Правде» прямо в день трансляции. Поскольку 22 июня 1941 г. речь Молотова в записи не передавали, то можно предположить, что получившая в наше время широкую известность «Запись выступления В. М. Молотова. 22 июня 1941 года. Российский государственный архив фотодокументов. Архивный номер Н-253» была сделана позже. При этом он не повторил текст, произнесенный им по радио 22 июня, а зачитал его по публикации в «Правде» за 24 июня 1941 г. Не исключено, что в архивах Радиокомитета сохранилась также и запись Левитана, сделанная 22 июня 1941 г., а может быть, даже печатный текст с коррективами, по которому он читал.
Надо продолжать поиск в архивах!
Теперь об указанных в речи Молотова первых советских городах, подвергнутых бомбежке 22 июня 1941 г. Каунас – единственный из них, бомбардировку которого подтверждает оперативная сводка Генштаба Красной Армии № 01 за 22 июня 1941 г. (подписана в 10.00 начальником Генштаба генералом армии Жуковым), причем бомбили не сам Каунас, а аэродром Алексотас, находящийся в нескольких километрах от города. Я это знаю, потому что в это время жил с родителями в Каунасе в военном городке Понемуни совсем недалеко от этого аэродрома.
Бомбежка двух других упомянутых в речи Молотова городов согласно оперсводкам ГШ впервые произошла не 22-го, а 24 июня 1941 г.: Севастополь указан в утренней оперсводке ГШ № 05 за 24 июня 1941 г. («в течение ночи на 24.6 подвергался бомбежке Севастополь»); а Киев – в утренней оперсводке ГШ № 07 за 25 июня 1941 г. («Во второй половине 24.6 39 самолетов противника бомбардировали Киев…») . Бомбежка Житомира в оперсводках ГШ не упоминается, хотя, по утверждению его жителей, на рассвете 22 июня в нем были слышны разрывы бомб на расположенных вблизи города аэродромах, а в 9.15 – 9.20 утра уже бомбили и сам город.
А самый первый налет немецкой авиации был осуществлен в 4.00 22 июня 1941 г. (в «Барбароссе» указано время пролета самолетами границы – 3.15, однако, согласно записи в «Дневнике Гальдера» 14 июня 1941 г., на последнем совещании у фюрера перед нападением на СССР оно было перенесено на 3.00, то есть на 4.00 по московскому времени).
Значит, самый первый удар немецкой авиации был в этот день нанесен не по городам (в «Барбароссе» прямо указано: «не следует во время операции совершать налеты на объекты военной промышленности»), а по приграничным аэродромам, на которых базировались советские истребители новых типов, и уничтожены были именно они. После этого, уже ничего не опасаясь, немецкие бомбардировщики могли большими группами без истребителей сопровождения осуществлять налеты на советские железнодорожные узлы, штабы, скопления боевой техники и т. п.
Интересно отметить, что по непонятной причине в оперсводке ГШ № 01 не упоминается самый первый налет самолетов противника 22 июня – в Севастополе, который произошел на час раньше всех остальных (в 3.00) и который описан в мемуарах маршала Жукова и адмирала флота Кузнецова (причем почему-то они называют эти самолеты «неизвестными»).
В «Ключах к разгадке» я высказал и обосновал свое предположение о том, что это были английские самолеты, поэтому они и не сбрасывали бомбы на боевые корабли Черноморского флота, а якобы кидали магнитные донные мины. Возможно, этой провокацией Черчилль имитировал обещанное им Гитлеру совместное нападение в тот день на СССР, чем и удалось подтолкнуть фюрера к нанесению удара 22 июня. Однако в Севастополе приближение этих самолетов в ночи зафиксировала первая советская корабельная радиолокационная станция «Редут-К», которая была с 15 июня 1941 г. принята на вооружение крейсера «Молотов». Причем по трассе полета можно было понять, что самолеты эти летят не из Румынии, а со стороны Турции, где не могло быть немецких самолетов, но зато были английские на авиабазах Мосул, Хаббания, Кипр. Поэтому Генштаб и не включил сведения об этом налете на Севастополь в первую сводку – не хватало еще и с Англией начать боевые действия в этот день! Поэтому утром в Наркомат иностранных дел к замнаркому Вышинскому был приглашен временный поверенный Англии в делах в СССР Баггалей, который заверил, что Англия будет воевать вместе с СССР против Германии. Успели срочно сообщить об этом Молотову, а он известил по ВЧ-телефону Сталина, после чего севастопольский налет решили отнести на счет немцев, что Молотов и сделал, выступая в 12.15 по радио:
Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении, и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к Советскому Союзу по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что Германское правительство решило выступить с войной против Советского Союза в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.
В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты Германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на Советский Союз, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу. Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
Из книги Журнал Q 03 2009 автора Журнал «Q»Хожу я и песенку слушаю. Дмитрий Быков написал очередную биографию. Лучше прежней 2009-03-12 Евгений Лесин Быков, окуджава / Сначала бард и только потом поэт и прозаик.Иллюстрация из книгиДмитрий Быков. Булат Окуджава. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 778 с. Смешно, но Дмитрий Быков
Из книги Дело Кравченко автора Берберова Нина НиколаевнаМолотов или не Молотов? На часах - 2 часа 40 минут.Выясняется, что никаких свидетелей больше нет, что ответчики не позаботились их вызвать. Мэтр Нордманн встает и просит слова.Нордманн: Вся пресса говорила на прошлой неделе о том, что Молотов назначил Кравченко директором
Из книги Полный путеводитель по песням Битлз автора Robertson JohnОпять: Молотов или не Молотов? Мэтр Изар, появившийся во время заседания, протестует против того, что свидетели «Лэттр Франсэз» не явились.На часах - 5 час. 45 мин.Мэтр Нордманн: Я хотел бы выяснить, Молотов или не Молотов назначил Кравченко директором завода?Председатель:
Из книги Человек с золотым ключом автора Честертон Гилберт КийтОстальные композиции написал Джордж Мартин. PEPPERLAND (ПЕППЕРЛЯНДИЯ)SEA OF TIME & SEA OF HOLES (МОРЕ ВРЕМЕНИ и МОРЕ ДЫР)SEA OF MONSTERS (МОРЕ МОНСТРОВ)MARCH OF THE MEANIES (МАРШ ЗЛОДЕЕВ)PEPPERLAND LAID WASTE (ОТБРОСЫ ПЕППЕРЛЯНДИИ)(GEORGE MARTIN)YELLOW SUBMARINE IN PEPPERLANDЖЕЛТАЯ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА В ПЕППЕРЛЯНДИИ(JOHN LENNON/PAUL McCARTNEY
Из книги Тюдоры. «Золотой век» автора Тененбаум БорисГлава XVI Стр. 213 Некоторые свойства моего друга - отец (позже - мон- синьор) Джон О’Коннор (1870–1952) написал после смерти Г. К. Ч. книжку «Отец Браун о Честертоне» Стр. 216 Ил кл и - рыночный и курортный городок в графстве Йоркшир.Стр. 220 Френк Уинфилд Вулворд (1852–1919) - основал в
Из книги Моя маленькая Британия автора Батлер Ольга Владимировна Из книги Пилотируемый космический полет автора Лесников Василий СергеевичКто написал «Imagine» Джон Леннон - канонический и каким он был. Вроде все написано и сказано про Beatles, а новые мемуары продолжают выходить с раздражающей регулярностью. Как будто каждый, так или иначе прикоснувшийся к знаменитой четверке, решил обессмертить себя на фоне
Из книги Памятники Византийской литературы IX-XV веков автора22. Как вы находите информацию, которую потом используете в своих книгах, статьях? Выгодно ли заниматься писательской деятельностью? Информация всегда накапливается постоянно, и иногда попадает в мое поле зрения совсем неожиданно.Чему-то я сам был свидетелем. Что-то
Из книги Канарец, или Книга о завоевании Канарских островов и обращении их жителей в христианскую веру Жаном де Бетанкуром, дворянином из Ко, составленная мона автора Бонтье Пьер Из книги Сто суток войны автора Симонов Константин МихайловичМифы о начале Великой Отечественной войны, несмотря на серьезный временной зазор между трагической датой 22 июня 1941 года и ищущей правду современностью, продолжают жить. В первые часы войны Сталин заперся на Ближней даче и беспробудно пил. "Телеграммы" Зорге сфальсифицированы. Перед войной в руководстве страны действовала "пятая колонна"... Есть ли документы, которые могут опровергнуть мифы или подтвердить? Ответ на эти вопросы журналистам "РГ" предложили в Российском государственном архиве социально-политической истории. Первым в разговор о начале войны вступил директор РГАСПИ Андрей Сорокин.
Андрей Сорокин: Мифы появляются тогда, когда историки или публицисты не могут избежать соблазна работать с историческими документами избирательно. История при таком подходе приобретает весьма искаженный вид. А архив - это доктор этой искаженной исторической памяти. Однако мы видим по листам использования документов, что общество не очень-то интересуется историческими источниками. Загляните, к примеру, в эту папку из личного фонда Жданова, прямо относящуюся к так нашумевшей теме блокады Ленинграда. И вот, пожалуйста, лист использования. Единственная запись: 28 января 2014 года. И ту сделал ваш покорный слуга. А документы рассекречены 16 лет назад.
Между тем внутри - никому не известный проект строительства железной дороги по льду Ладожского озера, аналитическая записка о борьбе за коммуникации в блокаду со статистическими таблицами, с картами, схемами и прогнозами замерзания озера, сделанными специалистами Балтийского флота. И кроме Жданова семьдесят лет назад к этим документам никто не прикасался!
Существует версия, что Сталин так был шокирован началом войны, что несколько дней не руководил государством, заперся на Ближней даче в Кунцеве и пьянствовал. Архивные источники ее подтверждают?
Юрий Сигачев, главный специалист РГАСПИ: Вот документ - отрывок за 21-28 июня 1941 года из Тетрадей (журналов) записей лиц, принятых Сталиным в Кремле. Серьезным историкам давно ясно: хрущевская версия о том, что Сталин неделю или месяц находится в шоке (Никита Сергеевич по-разному называл этот срок), не выдерживает никакой критики.
Вот папка, в которой аккуратно записаны все посещения, начиная с 27 июля 1940 года по 14 октября 1941 года. Это полный массив записи дежурных секретарей Сталина.
Но дыма без огня не бывает. После взятия вермахтом Минска, 28 июня Сталин вместе с Молотовым и Микояном в Генштабе ругают Жукова за то, что у него нет связи с войсками. И вождь бросает (известно из воспоминаний Микояна): "Ленин оставил нам такое государство, а мы его про...ли". Потом в сердцах хлопает дверцей автомобиля и уезжает на Ближнюю дачу.
Так вот можно с точностью утверждать, что Иосиф Виссарионович около полутора суток страной не руководил.
Андрей Сорокин познакомил журналистов "РГ" с журналами записей лиц, принятых Сталиным в Кремле 22 июня 1941 года. Фото:Олеся Курпяева/РГ
Когда это было? Когда страна оставалась без головы?
Юрий Сигачев: Полутора суток - 29 и 30 июня. Хозяин, как его называли соратники, никого к себе не вызывал. А 30-го по инициативе Молотова и Берии члены Политбюро поехали на Ближнюю дачу и там, как пишет Микоян, застали Сталина в растерянности. По мнению Микояна, вождь решил, что его хотят сместить. Что, впрочем, маловероятно: Молотов был подчинен стальной воле будущего вождя еще в 1917 году, в дни Октябрьской революции, да и все остальные были у Сталина в кулаке.
В этот день на даче создается Государственный комитет обороны. Вот подлинник документа. Судя по нему, дело обстояло следующим образом. Собравшийся с силами Хозяин потребовал от "штатного писарчука" Маленкова необходимый текст. Тот присел у краешка обеденного стола и принялся строчить красным карандашом в блокноте. Потом начали обсуждать написанное и вносить поправки. Решили указать, что постановление должно быть подписано не только Сталиным от имени ЦК и Совнаркома - нужно подписать и за отсутствующего декоративного президента страны Калинина. Местом принятия документа указали, конечно, Кремль. Решили признать, что сложилось чрезвычайное положение. Отметили, что нападение врага было вероломным. Эти и другие мелкие исправления Маленков тут же вносил в текст простым карандашом. Приложил руку и Сталин: вставил в третий пункт слова "всех граждан", а вместо слова "хозяйственные" начертал "комсомольские". Показательна и правка Молотова, который слово "страна" синим карандашом заменяет на слово "родина".
Фото:Олеся Курпяева/РГ
Андрей Сорокин: Смотришь на эти непрезентабельные странички с чрезвычайной важности текстом и понимаешь, была страна готова к войне или нет. Я как руководитель государственного учреждения в своем сейфе храню целый ряд наставлений и инструкций, которым надо следовать в случае возникновения разного рода чрезвычайных ситуаций. Совершенно очевидно, когда мы держим в руках документ, наспех написанный от руки, что таких инструкций, такого "руководства по эксплуатации" высшее руководство на случай начала военных действий не имело.
Юрий Сигачев: Создание ГКО, решение о котором записано буквально на коленке, было результатом полуторадневного шока. Маленков где-то на углу стола в малой столовой ближней дачи набросал этот текст. Все это происходило без стенографисток, помощников. Скорее всего, потом Маленков надиктовал постановление в редакцию "Правды" по телефону. Недаром о нем Молотов говорил, что "Маленков у нас телефонщик". Машинописный вариант изготовлен явно позднее. Следующим экземпляром был текст о создании ГКО в газете "Правда".
Фрагмент письменного разговора вождя с командиром одной из дивизий. Телеграфист, которому предстояло передать эту реплику, прочитал: "Вы вчера обманули меня дважды насчет моста у станции Свирь. Скажите, наконец, у кого сейчас мост - у врага или у нас? Желаете ли вы ликвидировать противника у моста или предпочитаете оставить его врагу? Кто вы, наконец, - друг советской власти или недруг? Сталин". Фото: Олеся Курпяева/РГ
Пока речь идет о "шоке" спустя неделю, после того, как "в четыре часа утра, вероломно, без объявления войны...". А что делало руководство 22 июня? Почему по радио выступал Молотов, а не "первое лицо"?
Юрий Сигачев: Одна из версий, что у Сталина обострился ларингит, поэтому он не мог выступать. Но это совсем другая история, ее не надо путать с "шоком" после сдачи Минска.
22 июня в 3.15 Жуков позвонил на Ближнюю дачу в Кунцево и сообщил о том, что начались бомбежки. Сталин дал команду Поскребышеву собрать не только узкий состав Политбюро из тех, кто был в Москве, но и военных. И они собрались в кремлевском кабинете вождя. Это четко зафиксировано в Тетрадях (журналах) записей лиц, принятых Сталиным.
Андрей Сорокин: В 5.45 в дневнике дежурного мы видим первую запись о том, что в кремлевский кабинет Сталина входит целый ряд товарищей. Это Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис, Жуков. Молотов вышел в 12.05, Берия в 9.20. Тимошенко, нарком обороны, вышел в 8.30 вместе с Мехлисом и Жуковым. Маленков входит позднее, в 7.30. Весь список 22 июня состоит из 29 посетителей, некоторые заходят к Сталину в кабинет по нескольку раз. Это и Молотов, и Берия, и Жуков, и Микоян, и Каганович, и Вышинский, и нарком Военно-Морского флота Кузнецов.
Последняя запись под номером 29 свидетельствует о том, что Берия вошел к Сталину в 16.25 и вышел через 20 минут.
Потом Сталин позволил себе некоторое время отдохнуть. В течение полусуток он отдыхает. Следующая запись датирована 23 июня. В 3.20 утра к нему заходят Молотов и Ворошилов, через пять минут Берия и другие.
То есть у руководства страной была почти паника... И все же, с какой долей уверенности можно говорить о том, что нападение на Советский Союз для нас было неожиданностью? Существуют ли в архивах "телеграммы Зорге", где разведчик называет точную дату начала войны?
Юрий Сигачев: Они хранятся в РГАСПИ. Кстати, вместе со знаменитой резолюцией Сталина на донесение Меркулова: "Не послать ли ваш источник к е... матери!". Дело в том, что Сталин получал информацию по разным каналам: и по дипломатическим, и от военной разведки, и от НКВД...
Андрей Сорокин: Эта резолюция была наложена на самое точное из всех предупреждений, которые получал Сталин по поводу начала войны. Но нужно видеть контекст. В высшее руководство СССР приходит множество сигналов, в которых называются разные сроки начала войны. Некоторые из них к 22 июня уже истекли. Конечно, в известном смысле Сталин дезориентирован. Но если такое множество сигналов говорит о том, что на достаточно коротком отрезке времени должны начаться военные действия, по моим представлениям, долг любого руководителя предпринять некоторые предупреждающие шаги. А мы видим, что этих шагов сделано не было. Кто-то что-то предпринимает на свой страх и риск. К примеру, нарком Военно-морского флота Кузнецов приводит части Балтийского и Черноморского флотов в боевую готовность своим собственным решением, несмотря на то, что имеет прямое указание Сталина этого не делать, избегать провокаций, не шевелиться...
Вот интересные документы, которые проливают свет на состояние управления в начале войны. К примеру, расклейка телеграфной ленты. В документах Совнаркома и личного фонда Ленина периода гражданской войны мы увидим с вами ровно такую же. Это записи разговоров по прямому проводу главнокомандующего с командующими фронтов. Общаются по телеграфу, не по телефону или радио. Можете себе представить, какова оперативность такого общения! Посмотрите: записка Сталина, которая потом выливается в текст, а с ним работает телеграфист. Дальше вождь передает записку своему помощнику. Тот, вероятно это Поскребышев, вызывает дежурного офицера, дежурный офицер бежит к телеграфисту, телеграфист ее отправляет и терпеливо ждет, что ему ответят... И так Верховный главнокомандующий "разговаривает" не только с командующими фронтов, но и с армиями и дивизиями. Не имея адекватных результатов от разговоров с высшим командованием, Сталин вынужден спускаться на уровень тактических соединений. И это тоже характеризует и состояние управления войсками и степень дезорганизации.
Или другой пример. Сталин переговаривается с командующим войсковой группы по прорыву блокады и сообщает ему, что в Москве принято решение ее переподчинить. Командующий армией отвечает: "...у меня очень плохая связь с Ленинградом... Лучше было бы, чтобы генштаб увязал наши действия". Сталин: "Но у генштаба меньше связи с Лен.фронтом, чем у вас". И это тоже к вопросу об уровне подготовки к войне и состоянии технических средств связи, о глубине пропасти, на краю которой оказалась наша страна осенью 1941 года. Документов, которые рисуют такую чрезвычайно тяжелую обстановку, очень много. В том числе и касающиеся дисциплины в рядах Красной Армии. Надо вспомнить о четырех миллионах советских военнопленных первого периода войны, донесениях о сдаче в плен, многочисленных нарушениях воинской дисциплины. В документах, касающихся обороны Ленинграда, я нашел замечательный отчет второго секретаря обкома, посланного Ждановым инспектировать один из участков фронта. В нем сообщается: стрелковая дивизия (номер такой-то) без приказа "в ночь с 20 на 21 число отошла в глубокий тыл... на 70 км от линии фронта... это рекорд, которого не знает история... ведется следствие". А вот, к примеру, в личном фонде Молотова мы находим перевод проекта доклада командующего 2-й танковой армией вермахта генерал-полковника Гудериана с "краткой оценкой русских вооруженных сил", "боеспособности русской армии". Характеристики высшего и среднего командного составов в подавляющем большинстве положительные: "В отношении личных качеств почти всегда храброе...", хуже он отзывается о низшем командном составе. Его оценки касаются как морально волевых качеств, так тактических и оперативных навыков, возможностей, способностей. Высоко оценивая способность и готовность русских к сопротивлению, специально отмечает русскую пехоту: "Почти всегда упорная в обороне, искусная в ночных и лесных боях, обученная коварным приемам борьбы, очень умелая в отношении использования местности, маскировки и постройки полевых укреплений, неприхотлива...
Накануне войны ходили слухи о некой "пятой колонне" в руководстве страны, о вредительстве и предательстве в армии....
Юрий Сигачев: Когда вы читаете документы НКВД, нужно понимать, где там сконструированные работниками ведомства военно-фашистские заговоры, а где - правда. И перед самой войной, и во время войны до 1943 года продолжали арестовывать по показаниям 1937-38 годов. 15 мая 1941 года границу пересек транспортный "Юнкерс" , а наше ПВО не отреагировало. Арестовали начальника управления противовоздушной обороны Штерна, зама наркома обороны Рычагова и многих других. 24 июня арестовали жену Героя Советского Союза Павла Рычагова, известную летчицу Марию Нестеренко. Прямо на аэродроме...
Андрей Сорокин: Дополняя эту картину, вспомним, что 23 июня по показаниям военных, репрессированных еще в 1937-1938 гг. по обвинению в заговоре и шпионаже, был арестован замнаркома обороны Кирилл Мерецков. А потом, как мы знаем, был освобожден и закончил войну в маршальском звании. Вот интересная папка из личного фонда Сталина. И в ней документ с пометкой "важно" характерным сталинским почерком. Что ему кажется важным? Совершенно секретная справка с перечнем арестованных генералов. Это многостраничный список. Ну, вот например: "Иванов Федор Сергеевич, генерал-лейтенант. Сознался в том, что будучи недоволен снятием с командной должности, стал вести среди своего окружения антисоветскую агитацию..." Какую? "Что неуспехи Красной Армии являются результатом якобы неправильной политики партии и советского правительства по вопросам обороны страны и коллективизации сельского хозяйства. Высказывал антисоветские взгляды, клеветал".
И далее. Ширмахер Александр Генрихович, генерал-майор. Гапич Николай Иванович, генерал-майор, бывший начальник Управления связи Красной Армии. Алексеев Иван Иванович, генерал-майор. Потатурчев Андрей Герасимович, генерал-майор, Самойлов Константин Иванович, контр-адмирал, бывший начальник военно-морских учебных заведений Военно-Морского флота и т.д. Вопрос о "пятой колонне" и всяческих шпионах не просто важен, он один из ключевых. Если даже согласиться с той посылкой некоторых наиболее активных пропагандистов идеи о том, что "пятая колонна" существовала, и ее надо было уничтожить, следует признать, что усилия высшего руководства в этом отношении оказались малоэффективны.
Вы имеете в виду коллаборационизм?
Андрей Сорокин: По его масштабам наша страна не сильно отличалась от других стран Европы...
Историки называют цифру - около миллиона человек
Андрей Сорокин: Цифра эта требует верификации, поскольку серьезное изучение этого явления только начинается. Следует различать пассивный и активный коллаборационизм. Трудно упрекать 70 миллионов человек, не по своей воле оказавшихся на оккупированной территории, в том, что они, пусть и косвенно, сотрудничали с оккупантами. Хотя если крестьяне продолжают пахать, сеять, убирать урожай, а у них оккупационные власти отчуждают его в свою пользу. Разве можно говорить, что они работают на противника? Пусть и под принуждением. Другое дело - полицаи, участники Русской освободительной армии или ОУН-УПА на Украине или аналогичные формирования в Прибалтике.
Наступление вермахта и отступление Красной Армии было настолько стремительным, что эвакуацию организовать не успевали. Скажем, материалы по Ленинградской блокаде как раз свидетельствуют о нерасторопности руководства города. Сталин еще в августе 1941 года задает вопрос Жданову: "Почему вы не эвакуируете население?" В середине января 1942 года Микоян пишет главному человеку в Ленинграде: "...автотранспорт, идущий за продовольствием..., мало используется для эвакуации... населения. Необходимо усилить эвакуацию, чтобы разгрузить Ленинград от лишних едоков". Только после этого начинается активная эвакуация - в двадцатых числах января, когда уже прошли голодный ноябрь, декабрь, январь...
И Ленинград был не единственным городом, где голодали...
Андрей Сорокин: Карточки в стране на продовольствие существуют с июля 1941 года. Из переписки Микояна со Сталиным мы узнаем о голоде в армии. Главное интендантское управление Красной Армии в экстренном порядке решает вопрос об обеспечении продовольствием войсковых частей и госпиталей, расположенных в Кировской области, критическая ситуация в том же январе 1942 г. складывается с продовольствием и фуражом на Карельском и Калининском фронтах, где "имеются случаи смерти от истощения". Я держал в руках письмо секретаря ЦК КП(б) Эстонии, который жалуется в центр о состоянии с питанием в эстонской стрелковой дивизии: "Люди сильно истощены, кормить нечем...".
Вы владеете страшной правдой о войне. Идти к 70-летнему юбилею Победы с таким грузом и оставаться патриотом не просто...
Андрей Сорокин: По моим представлениям, патриотизм никак не противоречит знанию трудных и тяжелых страниц истории своей страны. Более того, нормальный, реальный, практически действенный патриотизм только таким и может быть. Если мы не знаем своих ошибок, если мы их не анализируем, это патриотизмом назвать нельзя. Потому что в перспективе это нас приведет к повторению этих ошибок уже совсем в иных масштабах. Нужно извлекать уроки из своей истории. К слову, широко распространенная максима Гегеля: "История учит тому, что она ничему не учит", была оспорена сто лет назад Василием Ключевским, который в своих дневниках написал: "Не цветы виноваты, что слепой их не видит". Мне кажется, что это точная формула, которую мы все должны иметь в виду, начиная разговор об истории, о трудных ее вопросах. Мы живем не с чистого листа. Практически все, с чем мы имеем дело, было в истории до нас. И то, что война была такой трудной, такой чудовищной, такой жестокой, моему патриотизму никак не мешает, я реально горд этой Победой. Да, мне трудно примирять свое сознание с теми ошибками, которых могло не быть. И жертв могло быть меньше.
